Колесов Анатолий Иванович

Колесов Анатолий Иванович (18.01.1938 — 2.01.2012) — советский борец греко-римского стиля. Заслуженный мастер спорта СССР. Заслуженный тренер СССР. Победитель XVIII Олимпийских игр (Токио-1964) в полусреднем весе. Трёхкратный чемпион мира (1962, 1963, 1965), чемпион СССР (1959, 1964). Награжден орденом "За заслуги перед Отечеством" IV степени, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Дружбы народов, двумя орденами "Знак Почета". Возглавлял Федерацию борьбы СССР (1991).

ОЧЕРК ОБ АНАТОЛИИ КОЛЕСОВЕ

Двукратный чемпион СССР, трехкратный чемпион мира, первый казахстанский олимпийский чемпион (Токио-64) Анатолий Колесов. Тренеры: заслуженный тренер Казахстана и СССР Петр Матущак и заслуженный тренер России и СССР Александр Мазур.

Начнем с фактов абсолютно точных, документально зафиксированных и все же невероятных.

В сентябре 1954 года в борцовский зал впервые в своей жизни входит шестнадцатилетний паренек. Он близорук, скрывает это и потому неулыбчив и немногословен. Через три недели он выигрывает первенство Казахского института физкультуры по классической борьбе. Через два месяца (отсчет ведем с декабря) этот парень побеждает всех на первенстве Алматы, а через полгода становится чемпионом Казахстана. Еще через месяц (в начале июня 1955 года) он второй призер юношеского первенства СССР.

Четыре старта за семь месяцев. Три первых и одно второе места. Пройден путь от новичка до призера всесоюзного чемпионата. Фантастика! Тем более, что произошло все это не в стране, вчера начавшей культивировать новый вид спорта, где нет никакой школы, где все в равной степени ничего не умеют и потому возможны любые неожиданности, а в СССР, где великая академия борьбы уже была, и олимпийские, и мировые чемпионы — тоже уже были. Так, спрашивается, как же стал возможен этот феномен?

Заместитель председателя Спорткомитета СССР, заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер страны Анатолий Иванович Колесов смущенно улыбнулся, развел руками и, как бы оправдываясь, сказал:
- Не знаю, как и защищаться... Не ожидал столь конкретной и жесткой постановки вопроса... Это, конечно, форменное безобразие - так форсировать подготовку молодого борца! Но, может, за давностью лет мы все же помилуем участников этой истории?

С Колесовым трудно беседовать. Во-первых, потому, что за тридцать с лишним лет руководства советским и российским спортом он просто отвык говорить о себе, тем более о своих юношеских победах. На помощь он призывает юмор.

Но собеседник проявляет настойчивость, и Колесов сдается:
- Обстоятельства предлагали жесткую программу. Время не ждало... Я был студентом института физкультуры, находился в среде опытных казахстанских борцов. Нужно было догонять соучеников. Проигрывать не очень нравилось. Вот разве что этим можно объяснить мой, как вы выражаетесь, феномен.

Не только этим. Не нужно быть большим специалистом в спорте, чтобы понять, что в сентябре 1954 года в борцовский зал алматинского инфизкульта вошел незнакомый с борьбой, но достаточно спортивный человек. Его спортивность проявилась хотя бы в том, что, не имея даже удостоверения значкиста БГТО, он уговорил приемную комиссию принять у него документы и все спортивные экзамены сдал на пятерки, выполнив второй разряд в беге на 1000 метров и немного не дотянув до второго разряда в плавании. Так откуда же эта спортивность?..

В ведении главного агронома машинно-тракторной станции, расположенной в карагандинском селе Литвинское, Ивана Родионовича Колесова находились земли двенадцати колхозных и совхозных хозяйств. Масштабы, не так ли? Ранним утром агроном садился на коня и возвращался поздно вечером.

В первые дни войны Иван Родионович проводил на фронт старшего сына. Девятнадцатилетний Михаил погиб во время боев на Курской дуге. Отец словно окаменел, замкнулся, молчал. Горе не выговоришь. Через год после гибели Миши Иван Родионович оказался в больнице - возобновился залеченный до войны открытый туберкулезный процесс в легких.

Росли в семье еще двое мальчишек - Анатолий и Валентин. Росли, как и большинство детей той военной поры, ели не досыта и пальтецо одно на двоих таскали. Отец глядел на худеньких, с синевою под глазами сыновей и вздыхал: "Ничего, крепче будут..."

- Иногда отец брал меня с собой в поле. Едем по казахской степи - края не видно. Угреюсь я возле отцовского плеча и дремать начинаю. Отец останавливает двуколку и говорит: "Я тут крюк небольшой сделаю, а ты напрямик беги. Поглядим, кто раньше..." Как это, кто раньше? Я, конечно! Бегу, аж ветер в ушах свистит. Много степных километров я так набегал. Пригодилось мне это в спорте. И плавать отец заставлял чуть ли не до декабря. И сам он плавал мастерски.

Отец был добродушным, спокойным человеком. Он почти никогда не повышал голос, а о том, чтоб шлепнуть кого-нибудь из детей - и речи не могло быть. "Это, ребята, никуда не годится!" - и страшнее кары не было. Отец не переносил лжи. Никакой. Он так и говорил: "Малая неправда за собой большую потянет". В свои ежедневные поездки он брал кнут, но я не видел, чтоб он хоть раз ударил коня. Мне было непонятно, зачем тогда кнут и для чего на его рукоятке насечки сделаны? Однажды я убедился, что это кнут не простой. Остановил отец двуколку и пошел к свежевспаханному полю. Опустил кнут и меряет насечками, какой глубины пахота. Оказалось недостаточной. Погнал отец двуколку к трактористам. Сидел белый от гнева. Я тогда впервые узнал, что у него громовой голос: "Это хлеб! Его не хватает! Детям хлеба не хватает!". Поле было вспахано вторично.

И с учителем физкультуры Анатолию Колесову тоже повезло. Собственно, Николай Николаевич Лязгин ни педагогом, ни спортсменом не был. Пришел раненый солдат с фронта, послали его работать в школу, стал он учителем физкультуры. Специальных знаний у Лязгина не было, но была гордость и совесть. Даже директору школы, преподававшему математику, он никогда не отдавал своих уроков. И учил ребят тому, что хорошо знал. "Он был влюблен в строевую подготовку и нас в нее влюбил. Когда мы шли строем, все село сбегалось. Поехал Николай Николаевич в Караганду, как он сказал, "литературку подобрать". Привез учебник по... акробатике. Других книжек не нашлось. Так в нашем селе появилась первая секция. Любили мы Лязгина и акробатику полюбили".

Так уж складывалась жизнь Анатолия Колесова, что он всегда вынужден был догонять коллектив, в котором оказывался, скоростным методом осваивал орбиты, на которых этот коллектив уже пребывал. Форсированные программы для него начались еще в первом классе. В один из пасмурных октябрьских дней Толя вдруг обнаружил, что все его товарищи учатся в школе и не с кем даже в лапту сыграть. "Хочу в школу!"

"Так шестилетних же не принимаем! Ребята уже читают и пишут." • "Ничего, догоню!" И догнал.
Организовалась акробатическая секция. Колесов, сохраняя верность лапте, признал акробатику только через полгода. Пришлось снова догонять товарищей. Догнал. В силовой четверке верхним работал. Как видим, опыт по форсированным программам у него был. Вот им-то он и воспользовался в институте физкультуры.

Вставал в половине шестого утра. И два часа тратил на кросс и на силовую зарядку. Вечером - три часа в зале. Каждый день. Вот он и рос, как на дрожжах. Его тренер Петр Филиппович Матущак не был большим борцом, но педагогом он был: "Толя, я, знаешь, однажды видел вот такой прием... Может, и тебе он подойдет. Давай попробуем."

- Петр Филиппович искал во мне ростки способностей. Он ничего не навязывал. Мне предоставлял право выбрать тот или иной прием. Тренеры зачастую ревнивый народ. Но Матущак не ревновал, когда я шел на тренировки к Фоме Федоровичу Иоаниди, прекрасному знатоку техники, первому в Казахстане мастеру спорта. Бросок через спину он мне поставил.

Есть борцы, которые тренировочное чучело терпеть не могут. Колесов жить без него не мог. Начинал тренировку с чучелом, прерывал спарринги, чтобы побросать чучело, и заканчивал чучелом. Такая привязанность к безгласному борцовскому манекену объяснялась еще и тем, что Колесов не любил отрабатывать приемы с партнером, да и партнеры не приходили от него в восторг. Он не хотел, как борцы выражаются, "летать". Даст захватить себя, позволит начать бросок, скажем, прогибом, а в заключительной стадии сопротивляется и делает попытку накрыть.

- Я глубоко убежден, что отработка, не приближенная к реальной обстановке, не только бесполезна, но и вредна. Бросить на мост не сопротивляющегося - это не школа. У тебя преимущество какое: захват и начало броска! Достаточно, дальше давай бороться по-настоящему!

Он работал. Время для него было скручено в тугую спираль. Появились травмы, сомнения, тяжелая, как дождливая ночь, усталость. Но выручал характер. У этого парня, случалось, рвались мышцы, но не нервы. Он залечивал травмы, отбрасывая сомнения, сцепив зубы, воевал с усталостью. Форсаж продолжался. Колесов трудился на пределе человеческих возможностей. Но кто точно знает, где они, эти пределы?

На вопрос были ли у него конфликты с его тренерами, он, помолчав немного, твердо ответил: "С тренерами конфликтов не было". Значит: бесконфликтно и безоблачно? Если бы! Конфликт был в нем: воля предлагала телу невыполнимую программу, и тело выполняло то, что выполнить не могло.

1959 год, II Спартакиада народов СССР. Команду Казахстана в среднем весе представляет никому в высоких борцовских кругах неизвестный А. Колесов. Стал известен. Чемпиона Спартакиады представили общественности такие авторитетные поручители, как Николай Чучалов, Николай Соломахин, Василий Зенин и Виктор Реков. Выходил Колесов на ковер, уже на ковре снимал очки (начал носить их на третьем курсе института). Семь схваток — семь побед.

В команду он попал буквально накануне. Сломал ребро. Врач делал две новокаиновые инъекции — до и после схватки. После награждения ему задали вопрос: "Кто был самым трудным соперником?" Колесов погладил бок, криво усмехнулся и ничего не ответил. Его ввели в сборную команду Советского Союза. С декабря 1954 года прошло ровно четыре года и шесть месяцев. Форсированный режим - гарантия высоких скоростей.

- Призвали меня в армию, перевели в Москву, в ЦСКА. Вошел в мою жизнь поразительный человек - Александр Григорьевич Мазур. Великан, силач, мудрый и лукавый. А сколько такта, какая заинтересованность в судьбе подопечного! Вот уж в самом деле: рождается человек под теплой звездой и всю жизнь других своей теплотой греет. Считаю, что мне крепко повезло в жизни - я был учеником Александра Григорьевича Мазура.

Колесову повезло и в том, что Мазур умел находить непроторенные дороги.

Старики помнят, как боролся на беговой дорожке легендарный Владимир Куц со своим английским соперником Гордоном Пири. Рваный темп, спринтерские ускорения нашего великого стайера оборачивались поражением для поразительно выносливого бегуна Гордона Пири. Рваный темп Вадимира Куца сжигал эту выносливость.

Неизвестно, советовался ли Мазур с Куцем, но Колесова он вел очень похожим путем. Вот что он пишет в своей книге «Борьба вчера и сегодня»: "... Ведь передо мной был уже чемпион страны, человек опытный, с высшим физкультурным образованием. Надо было тщательно продумать, какой оптимальный режим занятий выбрать для него, чтобы совершенствовать мастерство, чтобы довести работоспособность борца до наивысшей точки... У меня был составлен план примерно такой тренировочной схватки: 20 секунд вести борьбу в быстром темпе, 40 секунд - в среднем, даже низком; вторая и третья минуты - то же самое. И так чередовать темп борьбы каждые три минуты. В следующую тренировку борьба в быстром темпе увеличивается каждый раз на 5 секунд. И так постепенно, добавляя пять-десять секунд, нужно довести схватку до предельно быстрого темпа. (А ведь это ни что иное, как все тот же форсаж, все то же закручивание спирали. Максимально быстрый темп на протяжении всей схватки - - это спринт на стайерской дистанции. - Авт.). Я рассказал Колесову о своем плане. Он его одобрил, и мы стали претворять его в жизнь. Уже по ходу тренировок мы почувствовали, что стоим на правильном пути".
О правильности их пути свидетельствовало и то, что сам Мазур, 130-килограммовый гигант, чемпион мира, который, по словам олимпийского чемпиона Ивана Богдана, "и в 50 лет мог кого хочешь придавить, ибо здоровый чертяка був и мудрый!", не мог совладать с восьмидесятикилограммовым Колесовым.

Вот что пишет Александр Григорьевич:
"Первенство мира 1962 года в США... Колесов летел туда в хорошей спортивной форме. В то время мне еще удавалось класть в партере на лопатки многих хороших борцов, даже тяжеловесов. (Тогда А. Г. Мазуру было 49 лет, чемпионом мира он стал за 7 лет до этого. - Авт.). Но Колесова я не мог одолеть, он будто из стальных пружин был свит. Сознаюсь, меня даже спортивная злость брала - неужели не смогу положить на лопатки? Но мои стремления не увенчались успехом ни разу".

По общему мнению, самым выносливым парнем в борцовской элите нашей страны был семикратный мировой и трехкратный олимпийский чемпион Александр Медведь. Но вот, что сказал сам Медведь: "Я проигрывал на стометровке и на кроссе только одному Колесову... Вцеплюсь в него зубами, не отстаю намного, но догнать не могу. Он здорово бегал..."

- Да, бегать я очень любил. Без труда мог пробежать 15-20 километров. Но увлекаться этим не следует. Сегодня я могу сказать, что и Медведь, и я, и некоторые другие наши борцы уделяли беговой подготовке значительно больше времени, чем это нужно. Мы не нашли золотой середины, а она несомненно есть. Нередко бегу я отдавал ту свежесть мышечного чутья, которое нужно было в схватке. Приходилось с большими трудностями настраиваться на борьбу. Вообще процесс настраивания для меня всегда был форменной мукой.

У меня нет оснований думать о себе, как о любвеобильном человеке, но правда в том, что все соперники для меня были, как говорится, хорошими ребятами. И разозлиться на них до борьбы я не мог. Моя агрессивность до схватки на них не распространялась. Они мне здесь ничем помочь не могли. Этакая, знаете ли, "агрессивность на себя". Я боялся показать себя трусом, смешным, неловким, неумелым. Начинал обвинять себя во всех смертных грехах. Поверьте, делал я это достаточно серьезно и зло, и добивался желаемого: был готов любому сопернику доказать, что я не заслуживаю тех обвинений, которые сам же на себя наваливал. Странно? Возможно. Но это правда...

В 1962 году Анатолий Колесов дебютировал на чемпионате мира. Шесть схваток — пять побед, одна ничья. В финале боролся всего 45 секунд. Причем успел за это время провести три броска. Наградой дебютанту была золотая медаль и общее мнение специалистов о том, что у полусредневесов появился новый долгосрочный лидер. Он это подтвердил и в следующем году, победив на чемпионате мира всех семерых соперников, среди которых был олимпийский чемпион Димитр Добрев из Болгарии и будущий олимпийский чемпион Рудольф Веспер из ГДР, известные в мире румын Ион Царану и швед Бертиль Нюстрем.

Два старта — две золотые медали. Идеально? Увы, нет. На двух мировых первенствах, встретившись с тринадцатью соперниками, Колесов имел только три чистые победы. Конечно, это маловато. Парадоксально, но факт: сильный темповик, один из самых динамичных борцов того времени, стал жертвой динамизации поединков, той динамизации, к которой стремилась ФИЛА, и которую в Союзе внедряли более чем активно.

На всесоюзном ковре, втягивая соперников в ураганный темп, Колесов зачастую не успевал класть их на лопатки. Его опережали судьи, снимавшие соперников за пассивность. А туше - штука капризная, ей то же нужен тренинг, нужно повторение. А Колесов не повторял и этот необычайно ценный навык несколько позабыл.

Не было бы никакой проблемы, если бы на международном ковре также оперативно поощряли активность и наказывали пассивность. Но здесь судили и рядили по-другому, здесь давали побороться даже тогда, когда один беспрерывно атаковал, а другой только то и делал, что защищался. Ничья еще не была упразднена. В схватках с Колесовым она, как правило, достигалась именно таким путем.

Эта "метода" международного судейства на олимпийском ковре Токио-64 преградила дорогу к "золоту" многим нашим борцам. В команде классического стиля только одному Колесову удалось пробиться к чемпионской ступеньке пьедестала. Но каких громадных усилий это стоило!..

После трех кругов у Колесова было пять штрафных — одна победа по баллам и две ничьих --с болгарином Петковым и румыном Царану. Настроились эти сильные борцы на ничью, а судьи их не подхлестнули. Вот так и случилось, что от скамьи зрителей капитана сборной СССР отделяло лишь одно очко. А предстояла схватка с французом Рене Ширмайером, борцом не выдающимся, но физически сильным, выносливым и очень неудобным - рост 1 метр 83 сантиметра. Колесова могла спасти только чистая победа.

- И как же схватка складывалась?
- Вначале энергично и, откровенно говоря, глуповато. Бросал я его беспрерывно, но на лопатки он не желал укладываться. Доходило до того, что я поднимал его даже с моста и снова бросал... А потом я устал и поумнел. Пригляделся к нему, выбрал момент и вложился в атаку. Положил на пятой минуте. Он улыбается, а у меня руки трясутся. Психологически это был самый трудный мой поединок. Ведь все висело на волоске...

Ну а в пятом круге все четыре лидера категории - Колесов, болгарин Петков, швед Нюстрем и поляк Дубицкий набрали по семь штрафных. Сплошные ничьи. Но в связи с тем, что конкурентов у них уже не было, а чемпиона-то нужно было определить, они продолжали бороться. Продолжали, хотя на борьбу эту уже никаких человеческих сил не оставалось.

Колесов — Дубицкий. Кряжистый, широкоплечий поляк закрылся, с ковра не сходит, но и в борьбу не идет. Судьи проявляют редкостное терпение, схватка движется к очередной ничьей, к потере золотой медали. И Колесов устраивает спурт, ловит соперника даже на обкладных матах, не дает ни секунды передышки. Дубицкий не выдерживает напряжения, начинает пятиться, сходит с ковра, получает предупреждение и проигрывает по баллам. Хорошо это для Колесова или плохо - пока неизвестно. Если в схватке Нюстрем - Петков кто-то выиграет чисто - плохо. Если же ничья, Колесов станет чемпионом, ведь он уже со всеми отборолся?

Нет, остается еще один вариант: в случае чистой победы Нюстрема над Дубицким будет перевзвешивание. Но швед легче советского борца... Что же делать?!

Нюстрем и Дубицкий готовятся к последней схватке. Колесов тоже к ней готовится. Он начал, так сказать, второй свой олимпийский турнир. Натянув на себя несколько шерстяных костюмов, Анатолий Колесов борется в раздевалке со всеми ребятами из сборной СССР - сгоняет вес. В конце длинного олимпийского марафона борец сгоняет вес!

Колесов уже не может самостоятельно подняться из партера. Его поднимают, и он снова борется…
- Последним моим соперником был тяжеловес Рощин. Я падал, а он ставил меня на ноги. Это тоже была нагрузка для меня, это тоже гнало пот, Потом Рощин накрыл меня несколькими матами, которые оказались в раздевалке - лежи, мол, потей, - а сам пошел досматривать финальные поединки.
Колесов задыхался под матами, но и этого ему было мало. Он вспомнил, что в отличие от наших спортивных душевых, в этой, токийской, была еще и ванна. Постанывая от напряжения, он сбросил с себя маты и, держась за стены, добрался до душевой. Наполнил ванну горячей водой и еще, по его собственному выражению, "варился минут пятнадцать".

Он единственный в нашей сборной по классической борьбе мог еще рассчитывать на золотую медаль. Он единственный в четверке соискателей-полусредневесов не имел ни одного поражения. Он был капитаном команды, и он дрался до последнего. Время снова его не ждало. Он должен был успеть подготовиться к любому результату схватки Нюстрем - Дубицкий.

- Пока я в ванной лежал, меня по всему залу искали, Не догадались заглянуть в душевую, никому в голову не могло прийти, что я еще и в ванну полезу. Выхожу из душевой и натыкаюсь на старшего тренера Вячеслава Петровича Кожарского: "Ты где это ходишь?!" Ну, думаю, кричит, значит, неприятности - нужно идти на весы. Согнал ли я? "Да какие весы! У них ничья! Ты - чемпион!" Где стою, там и сажусь. Меня поднимают, куда-то ведут. Кожарский семенит рядом и встревоженно спрашивает: "А ты на пьедестале устоишь, не упадешь?" Не упал, потому что схитрил. Знаете, по просьбе фотокорреспондентов победитель берет за руки двух призеров. Я не ждал просьб фотокорров. Петкова и Нюстрема схватил за руки, когда почувствовал, что зал куда-то норовит уплыть. Не отпускал их рук, пока с пьедестала не сошли и пока наши меня не перехватили. Вот и все...
Сколько же согнал Колесов? Утром того дня он весил 78 килограммов, а Нюстрем — 76,5. Ну, а после того второго "турнира" в раздевалке и "водной процедуры" капитан нашей сборной весил 75 килограммов 800 граммов.

Чемпионат мира 1965 года Колесов выиграл спокойно. Пришла мудрость, легкость, уверенность. Было ему 27 лет, и он был убежден, что только начинает по-настоящему входить во вкус борьбы...

Но его пригласил заместитель председателя Спорткомитета СССР и настоятельнейшим образом предложил стать главным тренером сборной страны по классической борьбе. Он категорически отказался. У него в сознании просто не укладывалось это предложение. Он действующий и пока еще никем не побежденный борец. Он хочет еще бороться, он уверен, что будет побеждать. Как же так, взять и сойти с ковра? Да ни при каких обстоятельствах!

Но у руководства были свои планы. И через полгода Колесов стал главным тренером. И снова время не ждало. И снова он в кратчайшие сроки должен был осваивать новые для себя орбиты - тренерские. Витки спирали снова звенели от напряжения. Колесова любили, ему не завидовали, не злопыхательствовали. Вячеслав Петрович Кожарский, которого Анатолий Иванович Колесов сменил на посту руководителя сборной, остался в команде вторым тренером. "Я очень благодарен Вячеславу Петровичу. Не многие так смогли бы поступить. Он мне очень помог".

Заслуженному мастеру спорта Анатолию Колесову было чуть больше тридцати лет, когда его назначили заместителем председателя Спорткомитета СССР, а вскоре и руководителем Олимпийского штаба. В истории советского спорта еще никогда не было таких молодых руководителей всесоюзного масштаба. И кое-кто из опытных людей полагал, что зампредство Колесова — дело недолгое: "Молод еще... Не потянет... Сам скоро уйдет..."

В том-то и дело, что потянул, не ушел, "калифом на час" не стал. А стал самым профессиональным человеком в руководстве советского спорта. В этом определении нет ни малейшего преувеличения. Во всесоюзный Спорткомитет приходили и уходили председатели и зампреды, которых присылали два ЦК — партии и комсомола, Колесов оставался. Он был незаменим. Он не был партийно-комсомольским выдвиженцем. Его выдвинул спорт. Потому что он глубоко знал дело, был ему безгранично предан, был честен и справедлив, и - - уж так этот Колесов был устроен, - - работал он четко, без сбоев, не щадил сил и здоровья, и того же требовал от других. Без малого четверть века у Колесова в руках была абсолютная спортивная власть в нашей бывшей стране, но и ответственность за спорт, как принято говорить, высших достижений — у него была более чем абсолютная. Прежде всего он за все был в ответе.

И в достижениях советского спорта на особенно медальных для нас Олимпиадах в Мюнхене-72, Монреале-76, Москве-80 и Сеуле-88 был очень наглядно виден труд руководителя — профессионала Анатолия Колесова. Все наши чемпионы и призеры проходили через его душу и сердце. И это прохождение было далеко не безболезненным...

Два обоюдных поражения на предолимпийском 1992 года чемпионате Европы (правила тогда предусматривали "обоюдные") отбросили киевлянина Вячеслава Олейника на 14-е место. Став зрителем, Олейник сказал: "Этого мне не простят. Аукнется..."

У меня всегда были добрые дружеские отношения с Колесовым. Я знал его еще борцом и тренером. Не раз писал о нем, его товарищах, подопечных. Словом, у нас было полное взаимопонимание. Буду откровенен: как президент Федерации греко-римской борьбы Украины, я и на это рассчитывал, когда шел к нему на прием незадолго до Барсело-ны-92, чтобы настоять на включении Олейника в олимпийскую сборную СНГ.

Хозяин кабинета сразу предупредил, что в моем распоряжении не более десяти минут: "Извините, но обстановка очень напряженная... Сами понимаете, события поджимают".

Я начал излагать все мои "за" и "против". Колесов внимательно слушал, ни разу не перебил. Я сказал, что Олейник трехкратный чемпион страны, призер чемпионата мира, обладатель Кубка мира, победитель многих международных турниров, что он выигрывал у всех сильнейших в своем весе в Союзе и СНГ, в том числе у своего главного конкурента в споре за олимпийскую путевку Когуашвили он выигрывал трижды. Сказал, что Олейник находится в прекрасной форме и достигнет пика готовности к Барселоне-92.

Свой монолог я завершил так:
- Вот почему мы настаиваем на кандидатуре Олейника и надеемся, Анатолий Иванович, что вы нас поймете.
- Я вас понимаю, - ответил Колесов. - Надеюсь, что и вы меня поймете... Несомненно, по предыдущим результатам Олейник сильнее Когуашвили. Однако я не убежден, что Олейник и сегодня сильнее... Два его поражения на недавнем чемпионате Европы...

- Так обоюдные ж!..
- Пускай обоюдные, но от этой обоюдности поражения победами не становятся...

- Но месяц тому назад Олейник на турнире победил немца Бульмана, турка Базара и Когуашвили!
- Я знаю об этом, но турниры - не чемпионаты и тем более не Олимпиады...

Колесов сделал короткую паузу:
- Мы жестко требуем от тренеров сборных при определении стартовых составов команд в первую очередь учитывать степень надежности кандидата... Понимаете, хотелось бы поменьше неожиданностей на Олимпиадах, они не каждый год проводятся... Да, я допускаю, что такой борец, как Олейник может прекрасно выступить в Барселоне, но я понимаю и то, что он может на олимпийском ковре отбороться так же, как и на предолимпийском чемпионате Европы. А вот этого я допустить не могу... Таких прав у меня нет...

Колесов встал, вышел из-за стола и добавил:
- В моей служебной практике не было случая, чтобы борец, занявший на предолимпийской "европе" четырнадцатое место, был включен в стартовый состав олимпийской команды...
Тема, увы, была исчерпана. Олейник оказался прав - "аукнулось". На Олимпийские игры поехал Когуашвили...

Мы встретились в Москве во время чемпионата мира 2002 года. Вспомнили былое. Колесов тяжело переболел, но не согнулся, не сдался.

Все тот же сочный бас, открытая улыбка, широкие плечи. Все то же умение слушать и отвечать, не витийствуя...

- Анатолий Иванович, что вы больше всего цените в людях?
- Правдивость, смелость, обязательность и гордость. Особенно последнее качество: очень дорожу людьми, которые по складу своего характера никогда не выполнят задание хуже, чем они могут его выполнить! Гордость не позволит...

И сегодня Анатолий Иванович Колесов причастен ко всему гигантскому комплексу вопросов подготовки российских спортсменов к летним Олимпийским играм, он руководитель Олимпийского штаба Российской Федерации.

Ян Дымов "Воля батыра", 2003

Источник: http://www.wrestrus.ru/users/1193/